Арктические походы Джона Франклина - Страница 87

Время получения отчета доктора Рэ совпало с развитием военных действий со стороны Англии, совместно с Францией объявившей войну России. В этой кампании — известной в истории под названием Крымской — принимал участие соединенный англо-французский флот, и все британские корабли, пригодные для военных операций, в это время находились, конечно, на самом строгом учете Лондонского адмиралтейства. Все же заслуживает удивления своеобразное отношение адмиралтейства к неразрешенной еще окончательно проблеме Франклиновой экспедиции, так как оно не сочло возможным выделить хотя бы небольшой корабль и дать необходимые средства для проверки данных, сообщенных Рэ. Впрочем, еще задолго до этого адмиралтейство поставило крест над Франклином и всеми его спутниками, объявив 13 марта 1854 года всех 129 человек умершими и вычеркнув их из списка офицеров и матросов королевского флота. 5 апреля вопрос о судьбе Франклиновой экспедиции был еще раз поставлен в парламенте. «Я того мнения, что суда утонули, а экипаж погиб, — заявил один из адмиралов и добавил: — все, что требует честь страны, было сделано для того, чтобы отыскать сэра Джона Франклина». За этими словами была скрыта твердая воля английского адмиралтейства прекратить навсегда дело о Франклине и его спутниках. Экспедиция Бельчера оказалась, таким образом, — если не считать Инглфильдовой — последним государственным английским предприятием, направленным на поиски Франклина, и все, что было сделано впоследствии, связано с частной инициативой неутомимой леди Франклин и с работами американцев.

Итак, английское адмиралтейство отказалось от прямого участия в делах, связанных с поисками экспедиции, им же созданной.

Получив неожиданные вести о судьбе Франклиновой экспедиции, адмиралтейство снова обратилось за советом к известным полярникам. Было констатировано, что в сообщении доктора Рэ имеются неясности и что какие-то шаги для открытия судьбы Франклина все же предпринять необходимо. Результатом этих совещаний было решение обратиться за помощью к Гудзоновской компании, с просьбой организовать в область устья Большой рыбной реки специальную поисковую экспедицию. Любопытно, что сам Осборн отмечает, заметно противореча самому себе, что такое решение было вынесено, чтобы «удовлетворить раздававшиеся требования». Из этих слов видно, что, несмотря на войну с Россией, широкие круги населения Англии не потеряли интереса к судьбе пропавшей экспедиции, тем более, что сообщение Рэ, говоря словами того же автора, «внушало лицам, интересующимся судьбой экипажей этих судов, самые мучительные надежды».

Гудзоновская компания взяла на себя организацию новой экспедиции и пригласила начальствовать над ней доктора Рэ. С сожалением Рэ отказался от приглашения, так как состояние его здоровья исключало возможность участвовать в таком трудном предприятии. Тогда правление Гудзоновской компании предложило взять на себя руководство экспедицией двум своим опытным сотрудникам, прекрасно знакомым с трудностями путешествия по арктическим странам. Джеймс Андерсон и Джеймс Стюарт прожили долгие годы в самых северных частях Канады и потому хорошо понимали, что возложенная на них задача трудна, но, несмотря на это, охотно взялись за разрешение ее. Снова оживились надежды, и одна только леди Франклин считала, что это новое предприятие, организуемое на очень скудные средства, не окажет серьезной пользы делу поисков и спасения ее супруга с его товарищами. Она справедливо считала, что полный успех мог бы быть обеспечен только экспедиции, поставленной на более широкую ногу. Ей казалось, что в данной ситуации полезнее было бы послать морскую экспедицию, чем сухопутную.

В начале 1855 года оба будущих начальника выступили из разных мест в поход на север. Встретившись на озере Большом невольничьем, в форте Решения, Андерсон и Стюарт спешно подготовились для наиболее ответственного перехода по реке к морскому побережью и покинули форт 22 июня. К сожалению, снаряжение экспедиции Андерсона было очень недостаточное, в чем была не столько вина его или компании, сколько отсутствие времени для основательной подготовки.

Экспедиция выступила в трех лодках с деревянным остовом, обшитым сверху берестой. Большим упущением Андерсона было то, что при экспедиции не было переводчика. Путь по реке Рыбной до ее устья длился более месяца. 30 июля экспедиция наткнулась на три эскимосских хижины. Здесь они сразу обнаружили целый ряд предметов, с несомненностью показывавших, что несчастные, которых они разыскивали, побывали вблизи этой местности. Вот как описывает эту находку Андерсон в своем официальном донесении:

«30-го у порогов ниже озера Франклина, на противоположном берегу были замечены три эскимосских хижины, после чего к нам пришел оттуда старик-эскимос. Затем мы все перебрались на тот берег и сейчас же увидели целый ряд предметов с судна, а именно: шесты для палаток и гребки для каяков, сделанные из ясеневых весел, обломки красного дерева, вяза, дуба и сосны, медные и жестяные котлы, жестяные миски для супа, части инструментов, обрывок письма с датой «1843 год», разломанную ручную пилу, долота и прочее. Только один мужчина оставался в этом поселении, но женщины, очень неглупые, сумели объяснить нам словами и знаками, что это — вещи с судна и что белые люди, приехавшие на нем, умерли с голоду».

Продвигаясь все дальше, экспедиция достигла мыса Бью-форт и, наконец, высадилась на острове Монреаль. «Там, — говорит Андерсон, — на высоких скалистых холмах на юго-восточном конце острова, было обнаружено несколько ям, в которых эскимосы хранят съестные припасы; в них, кроме тюленьего жира, был найден целый ряд предметов, явно принадлежавших лодке или судну, как например: цепные крюки, долота, кузнечные лопатки и секачи, овальный жестяной котел, 3-футовая полоса необделанного железа 1½ дюйма шириной и ¼ дюйма толщиной; обрывки канатов, флагов, пучок палочек, связанных веревкой, с вырезанной на одной из них надписью: «Стэнли» (врач на «Эребусе»). Пониже масса щепок, стружек, обломков досок из сосны, вяза, ясеня, дуба и красного дерева, очевидно отпиленных неумелыми руками; каждый обломок был тщательно осмотрен и перевернут на другую сторону, причем на одном из них оказалось вырезанное слово «Террор». Очевидно, это было место, где лодка была разломана эскимосами, но даже клочка бумаги нельзя было найти, и, несмотря на предложенные награды и на самые тщательные поиски по всему острову, не удалось обнаружить никаких следов останков наших несчастных соотечественников».