«Вес только одной лодки равнялся приблизительно 700–800 фунтам, но она была положена на сани необычного веса и крепости, сооруженные из двух дубовых досок длиною 23 фута 4 дюйма, шириною 8 дюймов и средней толщиной в 2½ дюйма. Эти доски служили полозьями для саней и были соединены между собой пятью дубовыми поперечинами, каждая 4 футов длиною и от 4 до З½ дюймов толщиною, прикрепленными к полозьям. Нижняя часть последних была обита железом. Над поперечными досками были прикреплены пять планок, или поддерживавших лодку подставок, и веревки, посредством которых команда тащила эти массивные сани с грузом.
«По моим подсчетам, вес этих саней составлял 650 фунтов. Он не мог быть меньше, а может быть был значительно больше. Полный вес лодки и саней составлял 1400 фунтов. Чтобы тянуть эти сани, требовалось не менее семи крепких и здоровых людей из команды, но и для них они должны были представлять значительную тяжесть.
«Единственный отличительный знак находился на носу лодки. Из имевшейся там надписи было видно, что она была построена подрядным способом и принята адмиралтейством в Вульвиче в 184… (сохранились только первые три цифры) и имела № 61. Четвертая цифра не сохранилась, так как часть носовой обшивки была срезана для облегчения веса. Почва, на которой стояли сани, была известняком, совершенно плоским, и вероятно заливалась водой каждое лето, так как камни врезались в лед. Лодка была частично сорвана с крюков над санями, что явилось, по-видимому, результатом сильного северо-западного шторма.
«В 100 ярдах от лодки на берегу лежал обрубок сосны 12 футов длиною и 16 дюймов в диаметре. Хотя льды с силою прибивали этот обрубок во время дрейфа к берегу, и на нем не осталось даже и признака коры, все же дерево сохранилось вполне крепким. Оно могло пролежать здесь, да вероятно и пролежало, двадцать или тридцать лет, но в этой холодной полосе разрушилось менее, чем разрушилось бы у нас в Англии, за промежуток времени, меньший в шесть раз. В двух ярдах от дерева я заметил несколько пучков травы.
«Но прежде, чем мы сделали все эти наблюдения, наше внимание было приковано к другому: в лодке оказалось нечто, наполнившее нас ужасом. Это были части двух человеческих скелетов. Один принадлежал, по-видимому, молодому человеку слабого телосложения, другой — широкоплечему крепкому человеку средних лет. Первый скелет был найден в носовой части лодки, но был настолько разрушен, что Хобсон не был в состоянии определить, умер ли несчастный именно здесь. Крупные звери, может быть волки, сильно повредили этот скелет, принадлежавший, возможно, офицеру. Около него мы нашли остатки пары вышитых туфель, а также охотничьи сапоги.
«Другой скелет был в несколько лучшем состоянии — на нем сохранились одежда и мех. Он лежал поперек лодки под сиденьем для гребцов. Рядом с ним мы нашли пять карманных часов, а также два двуствольных ружья — один ствол в каждом был заряжен, и курки взведены. Ружья были прислонены к борту лодки и стояли дулом вверх.
«Легко себе представить, с каким глубоким интересом были осмотрены эти печальные остатки и с каким нетерпением переворачивался каждый обрывок одежды в поисках кармана, записной книжки, дневника или хотя бы метки.
«Мы нашли пять или шесть маленьких книг, все религиозного содержания, за исключением «Векфильдского священника». На титульном листе маленькой книжечки, озаглавленной «Христианские мелодии», имелась надпись, свидетельствовавшая, что она была подарена Г. Г. (Грэгем Гори). Маленькая библия содержала многочисленные отметки на полях, а некоторые места были целиком подчеркнуты. Кроме этих книг были найдены переплеты от Нового завета и молитвенника.
«Среди удивительно большого количества одежды имелось семь или восемь пар сапог разных фасонов. Я заметил там также шесть шелковых носовых платков, белых и черных, вышитые полотенца, мыло, губки, зубные щетки и гребни, непромокаемый чехол для ружья с рисунком на наружной стороне, обшитый черной материей. Кроме этих предметов, мы нашли там веревки, гвозди, пилы, щетину, просмоленные нитки, наперстки, порох, пули, дробь, патроны, пыжи, ножи перочинные и столовые, словом — большое количество предметов, удививших нас своим разнообразием, и притом в большей части таких, которые в настоящее время, при передвижении на санях в полярных странах, рассматривались бы как мало полезные, но зато способные сломить силы команды, волочившей сани.
«Из провианта мы нашли только чай и шоколад. Остаток чая был очень невелик, но шоколада оказалось около 40 фунтов. Одни эти продукты не могли поддержать жизнь в таком суровом климате, между тем мы не нашли бисквитов или другого продовольствия. Мы нашли также некоторое количество табака и пустой двадцатидвухфунтовый ящик из-под мяса, сваренного с салом. Ящик был помечен буквой «Е» и принадлежал, вероятно, кораблю «Эребус». Из топлива, обычно приносимого с кораблей, не осталось ничего ни в лодке, ни около нее, но в нем не могло быть недостатка, так как тут же на берегу лежал плавник и, в случае необходимости, можно было бы воспользоваться веслами или бортами лодки.
«На корме мы нашли одиннадцать столовых ложек, одиннадцать вилок и четыре чайных ложки, все из серебра. Ив этих двадцати шести предметов восемь были с гербом сэра Джона Франклина, остальные были с гербами или инициалами девяти других офицеров, за исключением одной вилки, на которой не было ни герба, ни инициалов. Из этих девяти офицеров пятеро принадлежало к экипажу «Эребуса» — Гори, Ле-Весконт, Фэргольм, Кутч и Гудсир. Трое остальных были с корабля «Террор» — Крозье, Горнби и Томас. Я не знаю, кому принадлежали три предмета с выгравированной на них совой и кто был хозяином ложки, на которой не было вензеля, но большинство владельцев найденных нами предметов были с корабля «Эребус», а так как жестяной ящик был также с этого судна, я склонен думать, что и лодка составляла принадлежность именно «Эребуса». Власти в Вульвиче смогут установить по номеру, с какого судна была снята лодка, а так как на одном из найденных в лодке хронометров была надпись «Паркинсон и Фродсгэм 980», а на другом «Арнольд 2020», то же самое можно установить и в отношении их.